27.08.2018
Историческое сохранение является одним из важнейших амортизаторов культурной глобализации, считает американский эксперт
Сколько людей – столько и мнений. Сколько стран – столько и подходов к сохранению и использованию наследия. Международный диалог на эту тему, обмен опытом и сценариями, вне всяких сомнений, обогащают практику любого отдельно взятого государства. А в условиях глобализации и общих угроз – так и вовсе становятся необходимыми. Может ли наследие быть объединяющим фактором в моменты международной политической напряженности? Эффективны ли международные организации по защите наследия? Возможен ли «экспорт» успешного опыта из одной страны в другую? На эти и другие вопросы нам ответил ведущий американский эксперт, автор книги «Экономика исторического наследия. Практическое пособие для руководителей местных организаций» — Донован Рипкема. В 2015 году господин Рипкема уже давал нам интервью, однако оно касалось преимущественно американского опыта сохранения. Пришло время задать вопросы более общего характера.
— Господин Рипкема, сегодня мы много говорим о процессах глобализации в сфере культуры и экономики. Есть ли глобализация в области культурного наследия? Способствует ли этот тренд его сохранению?
— Очень сложный вопрос, на который есть много ответов. Вы правы в том, что говорите о разных «глобализациях». Я бы добавил, что, хотя иногда бывают краткосрочные негативные последствия, в долгосрочной перспективе экономическая глобализация несет положительные общие преимущества. Однако культурная глобализация в долгосрочной перспективе негативно отразится на всех нас. Мы все — проигравшие в той мере, в которой местные культурные особенности и характеристики стираются и подгоняются до уровня международной идентичности. И это – одна из причин, по которым защита и использование архитектурного наследия так важны. Историческое сохранение является одним из важнейших амортизаторов культурной глобализации, так как оно одновременно использует все преимущества экономической глобализации.
— А как бы вы оценили влияние политики на международное сотрудничество в сфере наследия? Считаете ли вы, что наследие может стать одним из важнейших факторов объединения в момент политической напряженности?
— Я искренне верю, что наследие может и должно стать центральным элементом международного сотрудничества на разных уровнях. Если государства стремятся устранить разногласия, то лучше всего начать с определения тех областей, где есть согласие, и культурное наследие является как раз такой областью. Ну а лучший пример – международное возмущение, когда режим талибана разрушил статуи Будды Бамиана в Афганистане.
Израиль и Палестина, Индия и Пакистан, Китай и Япония, Россия и Америка – осуждение было практически всеобщим. Что еще могло бы так объединить многие страны? Я думаю, это показывает способность наследия создавать условия для сотрудничества на разных уровнях.
В то же время мы должны признать тот факт, что иногда архитектурное наследие (или его разрушение) используется для достижения политических целей. И мы должны разрабатывать новые международные соглашения, чтобы избежать подобного.
— Существуют ли национальные различия в подходах к сохранению наследия? Каковы они и как их можно преодолеть на международном уровне?
— Да, существуют. Я часто описываю разницу между британским и американским подходом: британская система ориентирована сверху вниз — на общественный сектор и регулирование. Американская же, преимущественно, направлена снизу вверх, ориентирована на частный сектор и развивается за счет различных стимулов. Это не означает, что один подход лучше, чем другой. Это лишь означает, что они формировались в различных политических и экономических контекстах. То есть я не думаю, что дело в «преодолении различий». Скорее, важно, чтобы страны (или города) посмотрели на других и подумали, есть ли там инструменты, политика, стратегии, которые можно и полезно применить.
Историческая улица в Чарлстоне (Южная Каролина, США). Фото: Paul Giamou
— Вы участвуете во многих международных конференциях и встречах. Заметен ли прогресс в подходах и принципах сохранения наследия на уровне международного сотрудничества?
— Я верю в то, что конференции и встречи сами по себе являются зерном, из которого может вырасти международное сотрудничество. И честно говоря, чаще это происходит на уровне человек — человек, нежели правительство — правительство. На конференциях мы обмениваемся идеями и визитками. И, скажем, моя работа во Вьетнаме, Азербайджане и Индонезии – прямой результат встречи с будущими коллегами на конференции в Барселоне. Я могу привести дюжину примеров из собственного опыта. Ведь отношения между странами настолько волатильны, что, я думаю, «международное сотрудничество» гораздо лучше поддерживается на личностном уровне и, возможно, связями с неправительственными организациями, чем национальными правительствами.
— Каковы основные направления развития международного сотрудничества в ближайшее время: волонтеры, финансовая поддержка, общее законодательство?
— Я не уверен, что общее законодательство возможно или желательно. Стран в мире больше двухсот, в каждой – свой политический, экономический и культурный уклад, у каждой – свой особый законодательный подход. Странам не возбраняется «красть» хорошие идеи друг у друга, но при этом нужно приспосабливать их к своим нуждам, целям, законодательным рамкам.
Добровольцы и финансовая поддержка важны, но они всегда будут уже неким результатом, конечным продуктом, поэтому нам нужно использовать их для пилотных проектов и обмена опытом и идеями, но они не могут являться всеобъемлющим ответом на потребности архитектурного наследия.
Я думаю, что два важнейших шага в развитии международного сотрудничества по наследию были предприняты ООН в последние годы. Это включение культурного наследия в Цели в области устойчивого развития (Sustainable Development Goals). И второй шаг, еще более значимый, это шесть обязательств в Новой Урбанистической Повестке (New Urban Agenda), в которых упоминается культурное наследие. В Кито (Эквадор) в 2016 году около 160 стран, включая Россию и США, ратифицировали Новую Урбанистическую Повестку для стран ООН. Я думаю, что это — прекрасная возможность для международного сотрудничества по нашей теме.
— Какие международные организации, по-вашему, наиболее популярны и эффективны сегодня в сфере наследия? В каком направлении им надо развиваться? С какими основными вызовами им приходится сталкиваться?
— Безусловно, ЮНЕСКО, в целом, и его Центр Всемирного наследия, в частности, играют принципиальную роль в признании «выдающейся универсальной ценности» наиболее важных мировых памятников. ICOMOS, будучи организацией по сохранению наследия, в которой состоят профессионалы, играет жизненно важную роль в обмене наиболее удачными практиками и в создании протоколов работы с различными видами наследия.
Я – большой поклонник Траста Ага Хана по культуре (Aga Khan Trust for Culture). Они инвестируют, преимущественно, в исламский мир и делают множество важных вещей, не последняя из которых – подготовка мастеров и специалистов в тех регионах, где они реализуют свои проекты.
Замечательно работает Институт сохранения Гетти (Getty Conservation Institute), особенно по части физической консервации и реставрации значимых памятников. Ну и программа World Monuments Watch Всемирного фонда памятников (World Monuments Watch of the World Monuments Fund) рассказывает всему миру о значимых памятниках, которые находятся в опасности. И зачастую это приводит как к международному сбору средств, так и к усилиям самих национальных правительств.
Программа по культуре Евросоюза (European Union’s Culture Program), которая была основным спонсором европейских культурных исследований и публикаций, сыграла существенную роль в признании экономической значимости архитектурного наследия. Европа Ностра (Europa Nostra), которая, по сути, является организацией организаций, ведет блестящую работу для наследия по всей Европе. Международный Национальный траст (INTO, the International National Trust Organization) сравнительно молод, но уже ведет активную работу по обмену идеями между своими подразделениями, а также помогает другим странам в основании подобных структур.
Ну и наконец, Всемирный банк за последние годы провел великолепную работу по финансированию проектов в сфере наследия по всему земному шару, включая значительные инвестиции в Российской Федерации. А недавно соглашение Фонда с Министерством финансов и Санкт-Петербургским фондом инвестиционных строительных проектов было расширено. Кроме того, есть замечательные проекты Всемирного банка в Лиссабоне, Китае, Индии и других странах.
Реставрационные работы, финансируемые Трастом Ага Хана: в Голубой мечети (Каир) и Сандер Бурдже (Нью -Дели). Фото: сайт Траста Ага Хана
— Можете ли назвать страны, наиболее активные в международном сотрудничестве по теме наследия?
— Ранее я упоминал кредитную программу Всемирного банка. Ну а Италия и Индия предоставили Банку деньги для особого фонда, который выдает небольшие гранты и оказывает техническую поддержку проектам по наследию, в частности, в развивающихся странах. В Италии накоплено так много знаний по сохранению, что специалистов этой страны привлекают к работе над проектами по всему миру. GTZ – германская зарубежная программа помощи -провела большую работу как по спонсированию сохранения наследия, так и по подготовке местных специалистов по необходимым реставрационным специальностям.
Норвежцы довольно сильны, в частности, в поддержке пилотных проектов неправительственных организаций, ориентированных на наследие. SIDA (Swedish International Development Agency) – Шведское международное агентство по развитию — было в числе первопроходцев международного сотрудничества по сохранению. Затем на несколько лет в организации сменились приоритеты. Но вот в последний год тема наследия, похоже, вновь стала интересна для Агентства.
Министерство культуры Нидерландов делает ряд интересных вещей. Во-первых, их посольства часто предоставляют средства для обучения и технической помощи принимающей стране. Я работал на проектах, финансируемых голландским посольством во Вьетнаме и Индонезии. У них также есть совершенно замечательная программа интенсивной подготовки для защитников наследия.
Каждые два года они приглашают трех человек из шести стран в Роттердам на трехнедельный курс по сохранению наследия. Обычно речь идет о странах — бывших колониях или тех, с которыми Голландию связывают торговые отношения. А после того, как в Роттердаме несколько лет назад трое россиян блестяще себя проявили, Министерство пригласили провести такой же тренинг уже исключительно для российских специалистов в Москве.
За последние пару лет активизировались Объединенные Арабские Эмираты, которые стремятся к лидерской позиции в плане сохранения наследия на Среднем Востоке. Они стали брать на себя обязательства по международному финансированию реставрации сирийского наследия, когда ситуация там стабилизируется.
Ну и наконец, есть сравнительно небольшая программа в Госдепартаменте США, которую называют Фонд посла по сохранению культурного наследия. Эти деньги присуждаются на уровне посольств, а не из Вашингтона. Сравнительно небольшие суммы оказались чрезвычайно полезны проектам в ряде стран.
— Какие главные угрозы и вызовы наследию сегодня существуют в мире и каковы рецепты их преодоления?
— Основных угроз – четыре вида: экономические, политические, социальные и экологические. Экономическое давление «снести эту рухлядь, чтобы мы построили высотки» происходит везде: от Нью-Йорка до Белграда, Окленда и Найроби. Проблема в том, что экономическая отдача в случае строительства ожидается в короткой перспективе, в то время как горизонт ожидания по наследию – это перспектива долгосрочная. Когда говорят деньги, политики слушают.
На политическом фронте, независимо от государственной системы, политик думает не о следующем поколении, а о следующих выборах (или следующем созыве). Во многих странах понятие “имущественного права” не подразумевает ответственности за наследие. А защита наследия требует как раз ответственного управленческого подхода.
В социальном плане, особенно это касается развивающихся стран: многие семьи хотят жить в новых высотных зданиях и задаются вопросом: «почему мы должны жить в этом старом, разваливающемся доме, когда мы могли бы переехать в те замечательные большие жилые здания?»
Ну и наконец, с точки зрения экологии – изменения климата, повышение уровня моря во всех частях света влияют на решение сохранить жизнь или уничтожить историческое здание.
Как на все это влиять? Я был бы и богатым, и знаменитым, если бы знал ответы. Но очевидно, что это потребует коллективных международных усилий, а также осознания важности архитектурного наследия кругами значительно более широкими, чем эксперты и специалисты.
— Как, по-вашему, Россия может способствовать международному сотрудничеству в сфере сохранения-реставрации?
— Я думаю, что российская инициатива, имевшая место быть несколько лет назад, по развитию государственно-частного партнерства для редевелопмента наследия, находящегося в государственной собственности, может стать международной моделью. Я помню, что высокопоставленный сотрудник Министерства культуры принимал активное участие в инициативе Европейской экономической комиссии ООН по государственно-частному партнерству.
И он мне рассказывал, что существует порядка 10000 объектов, которые он бы хотел привлечь к проекту. Все другие страны могли бы поучиться тому, как в России подобные сделки были проведены, насколько эффективными они оказались, какое законодательное регулирование для этого потребовалось, какие трудности пришлось преодолевать, как потребности наследия были сбалансированы с требованием экономической отдачи и т.п. Конечно, российское правительство может еще расширить работу с ЮНЕСКО, помочь другим в работе с наследием и проч.
Но я верю, что если бы Россия вышла вперед и решила стать глобальным лидером в использовании ГЧП для редевелопмента наследия, мы бы все от этого только выиграли.
— Как вы оцениваете перспективы российско-американского партнерства в деле сохранения наследия?
— Не вполне в нем уверен, учитывая общую напряженность наших отношений в ряде других областей. Но возможно, что как раз сейчас сотрудничество в сфере, где меньше разногласий, окажется наиболее важным… И, возможно, Сирия – место, где это должно произойти. Ведь очевидно, что именно там обе наши страны имеют геополитические и стратегические интересы, и наши орудия там направлены друг на друга.
Но вот если бы обе наши страны сделали шаг назад и договорились работать вместе по защите и реставрации всемирно значимого культурного наследия, это могло бы стать началом процесса согласия или, по крайней мере, компромисса и в отношении других вопросов – не только в Сирии.
— Какой американский опыт, по вашему мнению, может быть применен в России?
— В США оказалась очень успешной программа «Главная улица». Это программа по ревитализации центра городов (в том числе и небольших) в контексте местного исторического наследия и его ресурсов. Эта программа использует историческое сохранение как стратегию экономического развития. Несколько лет назад я обедал с депутатом Думы и он был очень заинтересован в применении программы, аналогичной «Главной улице» в малых городах своего региона. Думаю, она, конечно же, должна быть несколько скорректирована под российские местные реалии. Но раз программа оказалась успешной здесь, то может сработать и в России.
Беседовала Евгения Твардовская
Опубликовано: журнал «Охраняется государством» (№4, 2018 год)
